Маргарита Бурсевич - Логово серого волка [СИ]
— Ваши земли запятнала скверна, — немного пришел в себя гость, видимо, вспомнив, что он как-никак главный судья инквизиции.
Я скрипнул клыками и ухватился за подлокотники стула, которые стали крошиться под пальцами. Стоило невероятных усилий сдержаться и не убить его на месте, не разорвать в клочья, не растерзать как соломенное чучело. Это ничтожество посмело назвать мою любимую девочку скверной. Мою беззащитную малышку, которая рисковала жизнью для спасения младенца. Которая, несмотря ни на что, готова помогать и лечить. Которая не знает ненависти и безразличия. Она чиста душой и телом, помыслами и делами. Чище, лучше, достойней любого в этой комнате.
— Лорд Вульф, — вернул меня к действительности священник, уже знавший, что злость оборотня может быть неконтролируемой в вопросах, связанных с моими близкими.
— Что вы думаете о слухах, которые утверждают, что в наших краях появилась ведьма?
— Кто-то не уважает церковь настолько, что готов оторвать ее от важных дел и заставить бродить по сугробам в поисках миража.
Главный судья вздрогнул и, кажется, даже немного разозлился.
— Почему вы считаете, что это клевета?
— Сплетни — извечное развлечение деревенских баб.
— Не бывает дыма без огня.
Вот и хорошо, что он, наконец, оживился. Мне только и нужно было, чтобы его взял азарт.
— Мои люди здесь уже несколько дней и не видели ничего мистического или нарушающего закон мироздания, который так блюдет церковь.
— Ведьма умеет отводить глаза.
— Допустим. Что еще?
— Есть многочисленные свидетельства, подтверждающие признаки, которые нельзя игнорировать.
— Например? — настаивал я.
И он меня не разочаровал, начав пересказывать сплетни, бродившие по деревне уже не первую неделю, с целью запугать обывателей и заставить их поверить в свою же ложь.
— Черные коты, куры, несущие тухлые яйца, молоко, скисшее прямо в вымени коровы, пропадающие младенцы, порчи, сглазы, опоенные зельем мужчины.
Несмотря на всю свою собранность и злость, я не смог удержать взрыв смеха. Я смеялся так, что маленькие цветные витражи зазвенели.
Один из теней как раз в этот момент потянулся за бокалом вина и от неожиданности дернулся, разлив вино на белую скатерть. Красное пятно расплылось кровавой лужей, отрезвляя и меня, и их.
— Вы сейчас пересказали мне только сплетни, которые не имеют под собой оснований.
— Церковь получила жалобу на бесчинства ведьмы, и мы прибыли разобраться.
— А мне сказали, что вы не намерены здесь задерживаться.
— Совершенно верно. Староста поставил нас в известность о том, что ведьма нашла надежное укрытие, и намеревался указать путь.
— Очень интересно. Черные дела творятся здесь, а ведьму ищут совсем в другом месте?
— Доказательства неоспоримы, — гнул свое святоша, упрямо не замечая очевидного.
Ну что ж, значит, мне придется тыкать наше святейшество носом.
— Тогда, как человек, духовно просвещенный и не раз сталкивавшийся с происками нечистой силы, укажите на ошибки в моей логике, — начал я, не забыв выпущенным ногтем, проскрежетать по серебряной вилке. — Деревенские жители, как один, утверждают, что молоко только кислое?
Судья надменно кивнул. В ответ я подтянул к себе крынку со сметаной, демонстративно перевернул ее над тарелкой, и вылил содержимое.
— А на вид свежая.
Все трое приглашенных палачей наклонились вперед, словно не веря своим глазам.
— Или, может, яйца на вашей тарелке тухлые? Да и зажаренный поросеночек определенно из приплода этого года.
Священник начал покрываться багровыми пятнами. Понимая куда я веду, и каким идиотом в моих глазах он выглядит. Я не стал его разочаровывать и, выгнув бровь, пренебрежительно окинул взором всю троицу, пытаясь взглядом сказать, как они опростоволосились.
— Вот я и говорю, что эта деревня просто бельмо в глазу. Им не нравится то, что приходится подчиняться оборотню, вот и строят препоны, но чтобы использовать в своих целях святую церковь…
Дав им додумать мысль, решил подбросить еще наживки.
— А знаете, что самое парадоксальное во всем этом? — и, не дожидаясь вопроса, продолжил. — Они все поголовно утверждают, что у них исчезла вся живность, а птица пала. В таком случае в чьем вымени портится молоко? Или, может, местные мужики сами научились яйца нести?
Глава 52
Святоши меня не разочаровали, и уже с самого утра церковная стража вела обыски и сгоняла в часовню уличенных в обмане жителей. Здесь были все, кроме детей и неспособных передвигаться старцев. Молча, но пристально наблюдая за происходящим, я с несвойственным мне прежде злорадством радовался, видя лица тех, кто в попытке наживы, а кто просто по глупости ввязался в это дело. Стоя в тени под одним из больших витражей, я задыхался от вони. Откуда-то сильно тянуло застарелой кровью и тленом. Но его прилично разбавлял запах страха, злости и ненависти. Люди переглядывались, о чем-то шептались и, похоже, еще не осознали, что их собрали не как свидетелей.
Главный судья занимал стол, приготовленный для него приходским священником. Он, в ореоле яркого света, смотрелся величественно и грозно и мало напоминал растерянного и слегка запуганного человека, которого я лицезрел еще вчера. Сегодня в мои планы не входило давить на него звериной сущностью, ведь только прочувствовав свою власть над этим стадом, он выполнит миссию, которую я на него собираюсь возложить. Мне не приходилось раньше творить месть чужими руками, но я способный ученик, и способен с легкостью перенять тактику своих врагов. Бить противника его же оружием оказалось на удивление легко и приятно.
Инквизитор надменно обвел зал взглядом и, выделив в толпе старосту, жестом подозвал его ближе. Стража четким отработанным движением взяла его в кольцо. Старик, судя по напрягшимся плечам, не ожидал такого обращения и заметно заволновался.
— Хочу напомнить вам о том, что ложь на суде святой инквизиции один из самых страшных грехов, прощения которому нет.
Судорожный кивок и староста тяжело сглотнул.
— Хочу напомнить вам и то, что суд святой инквизиции, так или иначе, узнает правду, которую пытаются от него скрыть.
Старик побледнел и скосил глаза в сторону. Слегка отклонившись в сторону, я взглянул в том же направлении, пытаясь узнать, что привлекло его внимание больше, чем судья. Там, за спинами солдат, стоял высокий широкоплечий человек. Красная тканевая маска палача не оставляла сомнений в его работе. Вот он, источник смрада, который вызывал тошноту и злил моего волка.
